Следующие несколько минут они ехали в молчании, кутаясь в табачным дым, который почему-то не выходил через окна, а витал в салоне. Кометов выстрелил из пачки новую, Ульяна неторопливо докуривала первую, равнодушно листая ленту нескончаемых комментариев в инсте к её фоткам.

Новые подписчики, а их количество почти перешло границу в шесть ноликов разделились на два лагеря: одни её ненавидели и не стеснялись об этом сообщить в директе, другие новую девушку любимого певца приняли если не с охотой, то более-менее спокойно. Хотя нет, были и третье: сомневающиеся.

В нашумевший роман они не верили, обвиняя её во вранье: мол, такая лицемерка недостойна бедного золотого Кирюши, и вообще она тварь, которая решила хайпануть на чужой популярности и гореть ей в аду наравне с педофилами, громыхающими с утра пораньше мусоровозками и уродами, что сделали музыку в ВКонтакте платными. М-да, защитницы от бога. То-то девочки расстроятся, когда увидят сегодняшние фотки. Интересно, что тогда про их фиктивные отношения скажут.

В общем, её профиль в Инстаграм с недавних пор стал той ещё помойкой и заходить туда просто-напросто больше не хотелось. А закрывать страницу было поздно, злобные гиены уже вдоволь порезвились в комментариях. Матвеева в последнее время подумывала забить и создать новый. Так было проще.

Молчание, царившее в машине, прервал звонок и дребезжание айфона.

― Да, ― зажав аппарат между ухом и плечом ответил Кирилл. ― Нашёл. Домой везу. А ты где? Можно. Зачем? ― оценивающий взгляд на пассажирку. ― Я спрошу. Ок. На связи, ― телефон кинули на приборную панель. ― «Поедешь в Эдем»?», ― это уже было обращено к спутнице.

― А не рановато? ― поморщилась та. ― Я ещё лет сорок планировала пожить.

― Да нет. Помнишь Лысого?

― Чего? ― не поняла Матвеева.

― Ну Вадика Лысенко. Учились вместе.

― Ну… Вроде, помню.

― Ну вот, он держит ночной клуб в Москве. «Эдем» называется. Приглашает тебя.

― Зачем?

― А я откуда знаю. Ностальгия, видимо, в одно место клюнула. Привет сказать хочет. Так как? Домой тебя везти или ты с нами?

Ульяна знала, что пожалеет об этом, когда, оставив машину на соседней улице (привет столичным дорогам и проблемам с парковкой), они входили в интимный полумрак ночного клуба, миновав толпящихся на улице людей, с наслаждением потягивающих айкосы.

Несмотря на то, что ещё не было даже двенадцати, да и вообще, на дворе, зевая, сонно потягивался четверг, народу в небольшом помещении утрамбовалось достаточно. Практически все столики заняты, танцплощадка оживлённо двигалась под диджейские миксы, под потолком сверкали светодиодные лучи, под ногами клубился сухой дым.

У высокой стойки, где бармен с ловкостью сразу троих разливал напитки, безмятежно потягивали коктейли разряженные красавицы, стреляющие по сторонам глазками-радарами в поисках потенциальной жертвы. Заведение простенькое, для стабильных среднячков, так что Кирилл на всякий случай нацепил на лицо солнцезащитные очки. Чтоб не узнали.

Миновав трущиеся друг об дружку тела они прямой наводкой направились в укрытый тёмным бархатом уголок, где поднявшись на несколько ступеней над танцполом приютились мягкие диванчики.

― Кривозубок, ― встретил их весёлый голос Вадика, вскочившего с места при виде них. Причём друга он проигнорировал, словно того и нет, одаривая вниманием лишь его спутницу. Он даже попытался обнять старую знакомую в знак приветствия, но Ульяна предупредительно вытянула руку. Парень не обиделся. ― Если бы я только знал. Если бы только мог предположить… Я бы застолбил тебя ещё в школе. Такая красотка.

Ишь ты, какой самоуверенный. Прям хоть скотч ему дари, чтоб раскатанную губёшку прилепил обратно.

― А кто сказал, что я бы посмотрела на тебя в школе? Я пусть была и не самая популярная, но на что попало и тогда не кидалась. Мозгов хватало понимать, что уж лучше одной, чем с хроническим лоботрясом, который в слове «перемирие» делал две ошибки.

Вадик миролюбиво вскинул ладони, как бы принимая поражение.

― Мышка отрастила зубки?

― И ядом обзавелась. Смотри, укушу ― не откачают.

― Уделала. Однако прошу заметить: мы с Кометовым ходили на пересдачу вместе, но на него ты запала.

― Есть такое. И эту оплошность я списываю исключительно на пубертатный период и плохой вкус. Однако не могу не заметить, Кометов мог учиться, но не хотел. Ты же не мог и не хотел, хоть палками тебя бей.

Вадик задумчиво взъерошил свои пшеничные волосы.

― Вот по мне вроде только что катком проехались, но так красиво, что даже не обидно. Ладно. Садитесь, чё стоим, как не родные. Заказать чего? Пиво, виски, коктейли? «Пина-коладу», «Секс на пляже», «Мохито»? Всё за счёт заведения.

Плюхнувшись на удобный диванчик, Матвеева озадаченно почесала нос.

― Как ты своё дело-то умудрился открыть? Ещё и здесь, в Москве. У тебя же три плюс шесть всегда одиннадцать было.

― Все дороги ведут в столицу. Особенно, когда друг детства знаменитость. Это всегда кстати для бизнеса.

― Я всего лишь позвонил куда надо, чтобы нашли нужного человека, знающего толк в раскрутке, ― ответил на немой вопрос изящно взметнувшейся женской брови Кирилл.

― Очаровательно. Просто очаровательно.

Как всё просто и легко, когда есть связи. Тогда тебе и небо по колено, и море по пояс. Даже обидно. Вот два её ровесника: один еле закончил местное ПТУ в их городе, куда обычно шли, если ни одна бюджетка таких идиотов не брала, а сейчас он владеет собственным клубом. Другой вообще народный любимец. Тоже без образования. Так, вроде музыкальное что-то заканчивал. И она… которая до сих пор училась.

Одиннадцать долбанных классов, два потерянных года на экономическом, когда стало понятно, что это совершенно не её и теперь вот журфак. А там ещё она и психологией собиралась заняться. По итогу дипломов наполучает кучу, а с работой всё равно окажется в пролёте, ибо никому ты не нужен без опыта. А опыт работы брать неоткуда, так как работу тебе не дают. Смех и грех.

― Лена, ― Вадик повелительным "начальственным" движением двух согнутых пальцев подозвал мельтешащую возле столиков официантку. ― Принеси нам бутылочку моего любимого, и… ― он посмотрел на Матвееву. ― Ты будешь что?

― Водки. Чтоб в слюни ужраться, ― буркнула та, но заметив три пары округлившихся в недоумении глаз, грустно вздохнула. ― Шучу, шучу. Кофе. И чего-нибудь пожрать. Я голодная.

Её желание было исполнено, правда лёгким перекусом: фруктовая тарелка, да бутерброды с красной рыбой ― здешнее меню отличалось унылой скромностью в разделе закусок. Зато алкоголь занимал аж восемь разворотов. Правда когда стало понятно, что этим она не наестся, Вадик распорядился, чтобы повар намутил какого-нибудь посущественней и где-то через полчаса ей принесли цезарь.